На главную страницу Предыдущие записи Следующие записи Оглавление свидетельств
Из воспоминаний Братца Иоанна
Когда я снял квартиру на Карповке и сделал маленький приём, смотрю, меня сравнивают с отцом Иоанном Кронштадтским. Вижу - нет, чужую фамилию занимать не могу. И оставил хорошую квартиру и перешёл в Петровский парк. Я всегда учился на ошибках пророков.
Свидетельство Сестрицы Груши
Бывало, перед тем, как должны были забрать Братца в участок или тюрьму, Братец накануне запевал песенку: «Вчера я с другом сидел. Завтра может быть, меня ждёт смерти удел. Горе, горе мне. О, горе мне, великое...»
Вначале в коммуне переживали недостатки: хлеб выпекался с примесью картофеля, капусты, проса и т. п. Но хлеб не давали по выдаче, а тарелки всегда были полны на столах. Правда, сахару вначале к чаю не давали, а также ни капельки маслица. А потом с каждым годом всё лучше и лучше становилась жизнь. Вначале по четыре кусочка, т. е. кусочек пиленого сахара на 4 части. А потом, когда стало девяносто дойных коров и шестьдесят ульев, тогда стали чай пить с молоком и медом. Хлеб выпекался из чистой муки, заварной, вкусный, ароматный. Щи стали готовить с грибами из головизны хороших рыб. Каша пшённая, масляная.
Когда мы поступили к Братцу работать, ещё до коммуны, нам, каждому рабочему, платили на руки по 50 рублей. Мы говорим Братцу, что денег мы не возьмём.
Братец сказал: «Вы мне давали, а теперь Я даю вам обратно. А когда организовалась коммуна, тогда работали бесплатно».
Помню, однажды собралось несколько коммунаров на школьном участке. Почему называется школьным участком? Потому Братец сказал: «Здесь будет школа». И с тех пор стали этот участок называть «школьным». И мы верим – будет так, как сказал Братец. И вот на этом участке стояла сеялка. Братец велел нам вшестером впрячься в сеялку, и мы её протянули на себе некоторое расстояние.
Потом Братец стал нам рассказывать про духоборов. Это люди были верующие. Их не потерпели священники, и их вывезли в Америку. Высадили в пустое место и сказали: «Живите, как хотите». Много из них умерли. А которые были покрепче, те выжили. Им пришлось на себе пахать и разрабатывать землю. И впоследствии зажили хорошо. Богато зажили, и у них стало свое государство. После революции в России, когда был, низвергнут царизм, в двадцатые годы две тысячи «духоборов» изъявили желание вернуться обратно на родину в Россию.
Когда об этом сообщили Братцу, Братец сказал: «Там они жили в раю, а сюда приедут в ад».
Приехать - то они приехали, но так как они своих убеждений не изменили, вплоть до того, что отказывались по праздникам работать, их разбили на группы и, разослали по лагерям, чтобы они изменили свои убеждения. Но они были непреклонны, их там понемногу расстреляли. Это получилось потому, что они неправильно толковали св. Писание.
Летом я работал пастухом, а зимой работал скотником на скотном дворе, заготавливал корма, раздавал силос. Братец велел корма раздавать строго по норме и по весу. Была у нас водогрейка, а вокруг по стенам стояли чаны, ведер на шестьдесят каждый. Была сделана корзина, в которой помещался пуд сена или соломы. Соломорезка размельчит солому, сено, еловые лапки, и всё это по корзине кладём в чан.
Корзину соломы, корзину ёлок, корзину сена перемешаем, уложим слой, потом ведро мучных отрубей или мучной пыли рассыплем по уложенному слою и зальём двумя ведрами кипятка. И начинаем таким же образом закладывать второй слой и т. д., пока чан доверху заполним. Закроем всё это мешками, а сверху крышкой и в продолжении трёх дней всё это прессуется и солодится. А когда откроешь чан, оттуда аромат пойдёт, солодом дышит. Коровушки зачуют аромат и рёв поднимут в ожидании себе корма. А были такие доярки, которые тайком носили корма своим коровам.
Видя это, я пошёл жаловаться к Братцу. Братец сказал: «Если бы ты всё это претерпел, не жалуясь, это тебе засчиталось бы как подвиг, а с них бы взыскал Господь».
Дорогой Братец хотел в нас воспитать смирение и терпение, а мы этого в своё время не разумели, а поэтому многое потеряли и не заслужили венца от Господа.
Однажды подхожу к мосту, вижу: стоит человек, смотрит на дом Братца и говорит: «Вот так дом! Таких домов во всей Вырице не сыщешь». Обращается ко мне и спрашивает: «Это чей дом?» Отвечаю: «Братца Иоанна Чурикова». - «Во что же обошлось построить этот дом?»
Я вам расскажу. Я - трезвенник Братца Иоанна и знаю, как этот дом строился. Он выстроен из опорочников.
Как из опорочников!?
Вот я вам расскажу. Когда к Братцу Иоанну приехали священники, Братец им сказал: "Дом построен из опорочников". Они не поняли. Братец пояснил: "Там, на Обводном канале, под барками ютятся и в пьянстве погибают люди с золотыми головами и с золотыми руками. Мастеровые. В них нужно посеять Слово Божье, и когда они отрезвятся и станут жизнь свою строить на законе Божьем, сами обогатятся и другим принесут". Священники ответили. "Мы так не можем поступать". Из этого мы видим, получилось по слову Писания: "Слепые вожди слепого народа и оба упали в пьяную яму".
При этом Братец еще рассказал: «По вечерам все собирались в ночлежку. Все рассаживались на нары, а я - под нары и стал читать из Евангелия. Один из опорочников слез с нар, подошёл ко мне и говорит: "А ну-ка, выходи из-под нар". Я вылез. Он меня посадил на нары, и все окружили меня, и я стал им толковать Евангелие. Время ушло за полночь. Утром встали, я пошёл, и они все гурьбой пошли за мной. Идём, а нас забрали и повели в участок. Пристав до того обозлился на меня и так ударил меня по голове, что с носа и горла кровь пошла. И с тех пор я на одно ухо стал плохо слышать»
Старые трезвенники об этом случае свидетельствуют. Когда Братец вышел из участка, у него на лице были кровоподтеКи, и Братец пошёл в фотографию и сфотографировался и есть фотокарточка, где заметен у Братца под глазом синяк. А у пристава того отнялась рука, он сразу пошёл разыскивать Братца. И впоследствии мы его видели у Братца.
Однажды Дорогой Братец, сидя за столом в обеденный перерыв, сказал: «На кого ты похож? Ни Богу свеча. Ни черному кочерга. Свечой нельзя назвать, потому что не издаешь свет Евангельского учения. И кочергой нельзя назвать, ибо кочерга в огонь лезет, а ты бежишь от испытаний и гоняешься за честью и славой».
- Прости! - воскликнули присутствующие.
Когда организовалась коммуна, первое время было трудновато, ибо вся страна переживала недостатки. И вот, когда на Долине разработали землю, а посеять было нечем, Братец обратился ко мне и ещё к одной коммунарке и сказал: «Не съездите ли поменять что-нибудь на овёс, чтобы посеять?» - Я сказала: «Благослови, Дорогой Братец».
И вот нам набрали разного старья: пальто, платья, сапоги. Братец взял, приподнял одну пару сапог залатанных, сказал: «За эти сапоги вам дадут четыре пуда овса».
Так и получилось. За эти сапоги мы выменяли четыре пуда овса. И с Божьей помощью привезли овёс для посева.
Однажды одна женщина поклонилась Братцу в ноги и сказала: «Дорогой Братец! Я великая грешница».
Братец её прервал, сказав: «Ты кайся в душе своей. Господи! Я больше делать так не буду. А начнёшь каяться во всеуслышание, своим грехом других испортишь».
Однажды к нам в коммуну приехал из Москвы Иван Колосков и привёз много мануфактуры. Братец пригласил его посмотреть хозяйство коммуны... Осмотрев всё, Колосков спросил: «А есть ли наследник всему этому?» Братец сказал: «Нет наследника».
После обеда, проводив гостя, Братец возвращался к себе.
В это время я остановила Братца с просьбой, ибо у меня что-то не ладилось в семье с детьми: «Дорогой Братец, спаси моих детей!»
Братец сказал: «Вот как вам жалко детей, ибо вы их родили, а мне вас разве не жаль? Я бы ради вашей трезвой жизни дал со спины своей вырезать ремни, чтобы вам было хорошо». И, прослезившись, Братец стал подниматься наверх по лестнице.
Из этого мы видим, какими же мы должны быть чадами трезвости.
Однажды за обедом Братец стал выкликивать по имени коммунарок: «Мать Пелагея, встаньте-ка в затылок. Анисья, Вера...» И так несколько коммунарок вызвал по имени и велел встать в затылок.
Вызванные ждали либо выговора или ещё чего, а сидящие за столом тоже ждали, что их Братец тоже вызовет. Братец, посмотрев на нас, сказал: «А что это у вас лица вытянулись? Не бойтесь, Я вам по платочку хочу дать. А придёт время, ваши житейские дела будут так разбирать. Поставят в затылок и будут вычитывать кто, что сотворил в своей жизни».
И мы - свидетели. Когда Братца взяли, в коммуну пришли новые хозяева. Нужно было выбрать председателя коммуны. Мы, члены коммуны, предложили выбрать Старикова как достойного человека. Тогда встал агроном и говорит: «Стариков не может быть избран в председатели, так как он находился под судом. 35 лет тому назад он, живя в деревне, обесчестил девушку и был за это судим».
Из этого мы видим, жизнь каждого человека на учёте у гражданской власти и у Божьей.
Однажды Братец, беседуя за обедом, сложил свои ладони и сказал: «Я вас вижу, как на блюдце, ваше лицемерие. Вы хотите Бога обмануть как человека? Вот приходят к нам в коммуну с узелком: "Братец, мне открылось откровение пожить в коммуне". Ну, живи. А через год появляется откровение ехать домой. А домой ехать: уже нужно подавать вагончик, по уставу коммуны снабдить хлебом и всеми сельскохозяйственными продуктами».
У нас был большой ревнитель. Когда Братец ведёт беседу, он стоял и глотал слова Братца. А сядет в поезд из Вырицы до Ленинграда и всю дорогу сеет Слово Братца. А сатана тут как тут. И подпутал его, он нарушил трезвость. Узнав об этом, Братец сказал: «Сеял другим, всё рассеял, и сам остался пустой. Вас не просят, а вы сеете семена понапрасну».
Братец говорил: «Рыбу нужно умеючи ловить, в особенности большую. Бывает и так, что большая рыба хвостом ударит по лодке, и лодка опрокинется, и рыбак погибает. А опытные рыболовы так делают: когда попадается рыба, они сразу её не тащат на берег, а водят, водят её по воде взад и вперед, пока она намучается, и тогда только её тянут к берегу и на берег. Из этого видим, что и мы пока не намучались, были необузданными, а когда измучались скорбями, тогда и Творца своего признали».
Однажды Братец сказал: «Никто не похитит Моей овцы, хотя она и круговая, но Моя».
Один трезвенник пожаловался Братцу, что жена его не ходит на Беседы. Братец сказал: «Тебя я не вижу, а жена твоя, каждый раз бывает на беседе».
Однажды нам пришлось работать в доме Братца в Обухове. В обеденное время нас пригласили покушать. Были поданы серые щи. Во время обеда мы спросили кухарку: «Скажи, сестра, что вы кладёте в щи, что они такие вкусные? Дома мы никогда таких вкусных щей не едим». Она ответила: «Дорогой Братец так научил готовить. Кладём туда: "Отче наш", "Царю Небесный", "Богородице", а потом лук с маслом зажариваем. Вот и всё».
Братец был высокого мнения о В.И. Ленине за его нравственные качества. Однажды с кафедры Братец сказал: «Как бы там ни было, но Ленин, где бы он ни был в ссылках ли, за границей ли, он всегда возвращался ни к кому-либо, а к своей Надежде Константиновне. А Керенский не успел принять власть, как сразу же взял молодую жену и напоказ обошёл с ней три раза вокруг стола. Этим самым издал декрет о разводе. А через семь месяцев полетел с престола своего».
Когда Временное правительство было арестовано, тогда же был задержан и Братец. Те в карты играли, а Братец Евангелие читал. Один из них спрашивает: «Вы что, Иван Алексеевич, Евангелие читаете?» Братец: «Да. Кто чем занимался на воле, тем же занимается и в неволе».
Однажды Братец сказал: «...Кузьмич, ты ещё у меня будешь секретарём в коммуне». - «Нет, Дорогой Братец, у Тебя секретарь Сестрица Настя». Братец сказал: «Нет, ей тогда некогда будет».
Однажды нас, девочек, заставили чистить лук для обеда. Стали чистить, и все плачем. В это время подходит к нам Дорогой Братец, посмотрел на нас и сказал: «У моих трезвомолочек только и слёз, пока лук чистят. Воистину так. Послал Господь трезвого мужа, а раз муж трезвый, значит в семье -мир и в хозяйстве - райская жизнь».
Дорогой Братец ни перед кем не остался в долгу. Всех, кто работал и жил в коммуне, всех наградил милостью Божьей и благополучием.
Как-то я шёл с Дорогим Братцем. Братец сказал: «Вот, Кузьмич, раньше отец с матерью не давали хлеба детям, если они не перекрестятся, а теперь наоборот. Но если народ захочет молиться Богу, что ты сделаешь... И заставят».
Однажды на вечернем чае один трезвенник попросил Братца благословение прочесть им составленное стихотворение. Братец благословил. А после чтения стиха Братец сказал: «Всё это хорошо, но люди будут смотреть не на то, как ты пишешь и поёшь, а будут смотреть, как ты живёшь».
И в действительности, когда Братца не стало, этот ревнитель-трезвенник нарушил трезвость. И до того дошёл, что на рынке ходил и просил милостыню.
Вот почему Братец говорил: «Кому насколько Бог даёт трезвости, кому временно, а кому на всю жизнь».
На главную страницу Предыдущие записи Следующие записи Оглавление свидетельств