Письмо священника Григория Петрова митрополиту Антонию.
Ваше Высокопреосвя щенство Высокопреосвященный Владыко Антоний!
Произведенным надо мной следствием, первое - донос священника Н. Арсеньева, было опровергнуто самими следователями, как явно ложное Второе обвинение составлено было на основании жалоб на мои сочинения и на мои речи.
Из этих жалоб духовные следователи и извлекли длинный ряд вопросов, которые и предъявили мне. Ответить на эти вопросы мне было бы легко, и я мог бы тем дело и кончить, но эти ответы не были бы ответом на вопросы, которые я ставлю себе.
То, что выдается нашим Синодом за православную церковь и что составляет синодальное ведомство, принимаю ли я все это, как истинную Христову Церковь?
Согласен ли я во всем с Синодом православной церкви? И если различаюсь, то в чем и на каких основаниях?
В ответ на эти поставленные мне и мною вопросы я и предпочел, вместо ответа духовным следователям, послать Вашему Высокопреосвященству изложение моих религиозных (и отнюдь не вытекающих из них) политических убеждений.
Общая характеристика Синодальной церкви мне представляется в образе знаменитого храма Святой Софии, в Константинополе Величественный храм мудрости Божьей врос в землю, засыпан кругом мусором, загроможден пристройками и надстройками так, что с большим трудом, углубившись только внутрь, можно понять гениальность замысла архитектора.
Тоже и с современным православно-синодальным вероисповеданием
Основы стены - сущность Иисуса Христа - Его Евангелие. Но как это глубоко вросло у нас в землю, как загромождено всякого рода надстройками, консисториями, циркулярами и предписаниями! С трудом, с громадными усилиями сквозь эту наносную толщу доберешься до Живого Христа. И вот в признании этой в оценке наслоившейся на Христову Церковь человеческой толщи я несомненно расхожусь со взглядами официального синодального православия, о чем я делом совести считаю открыто и ясно заявить. Поэтому и дальше я не говорю о том, что я признаю истинным, сохранившимся от подлинной Христовой Церкви, и в чём у меня нет различия. Я останавливаюсь подробно на том, что считают теневыми сторонами существующего православно-синодального исповедания. При переоценке жизненных ценностей идёт и переоценка религии - Христианства, существующей церкви и часто слышатся самые резкие и тяжкие обвинения и против религии, и против Христа, и против Евангелия, и против Церкви. Обвинения эти большей частью, как ни горьки они, звучат ПРАВДОЮ . Упрёки заслуженны. Только заслуженны не Евангелием, не Христианством и даже не Церковью, а теми, кто выдавал и выдает себя за церковь, кто хочет олицетворять в себе и Евангелие, и Христа, т.е. духовенство : я беру здесь не личные слабости, недостатки и даже не пороки духовных лиц, это личное, человеческое, мимолётное, преходящее.
Я разумею основное направление исторической деятельности духовенства, тот отпечаток, который оно, духовенство, на протяжении 19-ти веков накладывало и накладывает на кристально чистое и небесно высокое Учение Христа.
Духовенство сузило широкую ПРАВДУ Христову, измельчило, засорило русло Евангельского потока в жизни.
И вот на этой стороне церковной жизни я и останавливаюсь особенно подробно в моем изложении. Тут мое отличие от принятого обычным христианским духовенством понимания Евангелия, христианства и задач церкви. Это отличие во всей полноте по цензурным условиям я ранее в печати высказать не мог.
Говорить публично мне давно запрещено, и я пользуюсь случаем в изложении на имя Вашего Высокопреосвященства высказаться до конца. Высказать это нахожу особенно необходимым теперь, когда у нас насильственно заграждены уста ПРАВДЫ и когда общее вынужденное молчание может быть принято за одобрение страною всех тех поруганий Правды Божьей, которая вошла теперь в обычное правило и считается, чуть ли не вершиною общественной и государственной мудрости.
Молчание церкви в данное время есть тяжкое преступление, и то, что сейчас делает духовенство в России, особенно духовенство высшее, монашествующее одобряя все ужасы властей. Это может быть и есть преданность существующему самодержавному строю, но это несомненно измена задачам церкви, измена Правде Христа, презрение к нуждам Родины, принесение народных страданий в жертву правящим властям.
Я беру на себя смелость думать, что мои дальнейшие слова, если не во всех частностях, в главном будет голосом значительной части низшего русского духовенства. Во всяком случае, я высказываю полностью свое понимание задач церкви в данное время. Того требует моя совесть, Вы поступайте, как подскажет Вам Ваша совесть.
Более двадцати лет тому назад, еще юным семинаристом, мечтая о своём будущем, я твёрдо и сознательно наметил путь священства. Для меня церковь представлялась, как представляется и теперь, осуществляемым в людях Царством Божьим, воплощением в человечестве Божества. Как Божество было воплощено в Иисуса Христа. Обряды, формулы веры, системы догматов - одни не составляют церкви.
Сущность Церкви - ХРИСТОС !, т.е. осуществление в жизни Правды Евангелия . Быть правовестником ЭТОЙ ПРАВДЫ, принимать в качестве служителя церкви, хотя какое-нибудь участие в строительстве Царства Божия в человечестве, я полагаю самым высоким и радостным делом, которое и в наше время требует ещё много и много работников.
У нас ведь и после 19-ти веков проповеди Евангелия в лучшем случае были и есть отдельные Христиане, исключительные личности , но нет Христианства, нет Христианского законодательства, нет Христианских правовых бытовых норм, нет Христианского образа правления, нет ни Христианского общества, ни Христианского государства. О Христианстве всего человечества страшно и говорить!
Отношение народов друг к другу совершенно противоположные духу Евангелия. Самые Христианские государства содержат миллионные армии для массовых убийств то соседних чужеземцев, то своих собственных недовольных насильственными порядками граждан.
Чудовищные людобойни на орудиях истребления, высасываются последние соки из одураченного населения. Массовые убийства возведены в науку, стали предметом военного искусства, искусства убивать. Чем эти взаимоотношения Христианских народов отличаются от международных отношений седой языческой древности?
Чем от язычества отличаются и отношения государств к своим гражданам?
Правительства насильничают над страною, угнетают население. Цари смотрят на государство как на свое поместье. На народы, как на свое стадо. Не сами служат населению, а требуют от народа службы себе. Вместо воли народа стремятся поставить свои желания, капризы, часто безудержную блажь. И за это все берут с народов на свои дворцы ежегодно чудовищные миллионы собранные грошами с обнищалого населения.
И такое положение считается законным, вошло в нравы. Наоборот, требование народами от царей уважения к правам населения, признается чем-то преступным. Безжалостно подавляется и карается. Сколько народной крови пролито "христианскими и благочестивейшими" царями при попытках народов улучшить, облегчить свою тяжелую долю? Сколько беспощадной жестокости и зверства проявлено ими при расправах с подавленною уже страною? История знает длинные ряды тёмных и кровавых царствований, но не было, и нет ещё царя , который мог бы сказать: "В моём царстве я строил Царство Божие. Мой трон был престолом Правды Божьей".
Было и есть звание помазанников Божьих, а дел Божьих , правления по Правде Божьей и не было, и нет . Было и есть господствование, принуждение, угнетение.
В Евангелии сказано: "Кто из вас больше, будь как меньший, а начальствующий, как служащий". Служащий стране и народу, служащий Правде Божией по своей службе. Где в христианских странах эти начальствующие, которые были бы такими служащими? Их нет! Нет ни христианских царей, ни христианских правительств, нет и христианских общественных условий жизни. Высшие классы господствуют над низшими. Они маленькой кучкой держат в кабале все остальное население, захватили у низших классов все богатство, власть, науку, искусство, даже религию. Сделали последнюю своею служанкою, а массам народа оставили нищету и невежество.
Вместо радости - дали ПЬЯНСТВО, вместо религии - ГРУБОЕ СУЕВЕРИЕ и труд, неблагодарный, незнающий отдыха труд. Захваченное силою, хитростью, лукавством, высшие классы называют священною собственностью, когда у помещиков были крепостные, тогда крепостные были тоже священной собственностью.
Теперь немногие захватили землю, и они и землю называют священной собственностью. Если бы имущие классы могли захватить в свои руки небо, воздух, море и звезды - они и это все объявили бы своею священною собственностью. Обложили бы высокою арендою и сделали бы источником своих праздных доходов.
Когда же народ, доведенный до изнурения нуждою, поруганный и оскорбленный в своих лучших человеческих чувствах подымает голос, говорит о своих правах и требует за труды себе долю сытости и довольства то владеющие всем классы высылают на него со штыками и пушками его же братьев, только одетых в солдатские шинели и казарменною муштрой обращенных в убивающую машину - ЭТО ХРИСТИАНСТВО?
Подлинный служитель подлинной Христовой Церкви Иоанн Златоуст , осуждая неравномерное распределение богатств в обществе, учил "Всякий богач - беззаконник или наследник беззаконного".
Имущие возмущались отзывом Иоанна. Он отвечал им: "Моя речь выводит вас из себя, вы кричите мне, скоро ли ты перестанешь говорить против богатых". Я говорю вам: "Перестаньте утеснять бедных". Вы восклицаете: "Опять твои громы на богачей". Я отвечаю вам "Опять ваша жестокость к неимущим. Вы ненасытно злоупотребляете неимущими, я не насыщусь, бичуя вас многим владеющих". Но эти слова Иоанна, как и слова немногих других Великих отцов Церкви, были только редкими, светлыми лучами Евангельской ПРАВДЫ, прорвавшейся сквозь густую мглу собственнической сытости.
Обычное, и как бы нравственно узаконенное отношение между имущими и трудящимися, осталось, как и в язычестве. Как поправку христианское духовенство ввело только милостыню, благотворительность: из отнятого всего, часть возвращают обездоленным и это выдают за добродетель. Про самую же вопиющую нужду в миллионах трудового населения, при чрезмерном пресыщении богатствами имущих, христианские проповедники обычно говорят: "Так Богу угодно, где свет, там и тени".
Подобные речи - клевета на Бога , насмешки над нуждою обездоленных. Грубое презрение к страданиям миллионов трудящихся людей, в крайнем случае, тупое непонимание того, что для христианина Евангелие должно быть ОСНОВОЙ ВСЕЙ ЖИЗНИ , как жизни личной, так и жизни общественной, и жизни государственной; и ОБЩЕСТВО , и ГОСУДАРСТВО , как и личность, имеют свою ПРАВДУ равно, как и свою НЕПРАВДУ.
Евангелие и раскрывает все виды, всю широту ПРАВДЫ . Выделять тут одну правду личности, забывая о правде общественной и государственной, нельзя.
Это значило бы суживать смысл Евангелия. Мельчить дело христианства, оттеснять Церковь с улиц и площадей, с кафедры законодательства под замкнутые крыши и в тесные стены частных домов.
Христианская мораль была бы ограниченною, недоразвитою, если бы она имела в виду жизнь и поведение одной только личности, не захватывая и не озаряя собой устройство, порядки, жизнь и поведение, так сказать, и общество, и государство; то политика - говорит духовенство. Наше дело - религия!
Коренная ошибка. Религия - дело не одного духовенства. Религия - дело всех верующих, равно и политика. Это общее дело и даже дело церкви прежде всего и больше всего, и ведь по существу и всё дело церкви - политика. Только политика не в обычном уродливом ее виде, когда под политикой разумеется лукавство, изворотливость, интриги, обходы противника.
То не политика - а политиканство. Подлинная политика есть искусство наилучшего устройства жизни в обществе, государстве.
Но ведь Евангелие с Его учением о Царстве Божием и есть наука о наилучшем устройстве жизни. Конечно, не отдельной личности, а жизни целого общества, всего народа, государства.
Тут духовенству нельзя говорить, что политика - дело государственных людей, что рабочий вопрос, земельный вопрос, вопрос о травле народностей в государстве - его не касается. Все эти вопросы духовенства - то и касаются, и духовенства, прежде всего.
Нарушена ведь основная, правда - общественная . Обижены целые классы населения, ограблены миллионы трудового народа. Попираются ногами угнетателей права живущих с ними народностей, грубо унижается их человеческое достоинство. И неужели духовенству до всего этого нет дела? Кому же тогда будет дело? Юристы освещают вопросы с юридической точки зрения. Политик - экономист с экономической, министры с точки зрения видов правительства. Помещики, крестьяне, заводчики и рабочие освещают спорные вопросы с классовой точки зрения. Кто же в оценке этих и всех подобных общественных и государственных вопросов поднимется выше всех перечисленных точек зрения на высоту единой вечной Евангельской Правды? Неужели все, кто угодно, только не духовенство?
Политика - де не их дело, их не касается. Биограф Иоанна Златоуста, говоря о времени Великого Проповедника, замечает: "Христианство победило мip и дивилось не величию своей победы, а ничтожности достигнутых результатов. Всё дело подчинено, и ничто не изменилось" .
Христианство стало государственной религией, а государство от того не перестало быть языческим. Чем это объяснить? Тем, что ни на общественные, ни на государственные порядки и устройства не было направлено влияние христианства.
Евангелие с широкого пути устроения Царства Божия, в обществах и государствах было сведено в узкую тропу личных добродетелей, личного спасения. Как это могло случиться? Винят само христианство, ищут недочётов в Учении Христа. Это ошибка.
Вина здесь в духовенстве, высшем правившим и правящим церковью, высшее Христианское духовенство с торжеством Христианства не устояло перед соблазнами государства. Не духовенство повлияло на государство, а само восприняло от государства и внешний блеск, и внешнюю организацию, и внешние принуждения и внешние кары, и внешние способы воздействия.
На Западе, в Римской половине мipa, церковь прямо была обращена в государство. Римские патриархи, папы, будучи главою церкви, были вместе и главами государства. Из пастырей обратились в правительство, в высших церковных сановников.
Выше всего в церкви поставили свой личный авторитет, стремились усилить не нравственное влияние на общество, а внешнею силою удержать и укрепить свою государственную власть.
Государственное начало съело церковь. Вместо Царства Божия получилось царство - ПАП .
На Востоке в Греческой церкви было не лучше. ПАПИЗМ - ведь болезнь не одного Римского клира. Папизмом страдает духовенство всех христианских исповеданий.
Страдало не менее и Греческое духовенство. Высшее , правящее монашеское духовенство здесь так же, как и на Западе, жадно тянулось к власти . Но так, как сильную на Востоке императорскую власть высшему духовенству одолеть не пришлось, даже и в голову не приходило, то высшее духовенство и направило всю свою жажду власти внутрь церкви. Заслонило собою паству и низший клир и заявило: "Церковь - это я".
И чтобы беспрепятственно со стороны правительства пользоваться полною административною властью внутри церкви, церковные сановники, князья церкви, размежевались с государственною властью. Правительству оставили неприкосновенную власть над обществом и государством, себе взяли управление над церковью.
При таком положении вещей обличения правящей власти, нравственного воздействия на общественное и государственное устройство, властного вмешательства церкви в ход событий с требованием подчиниться голосу Евангельской Правды быть, конечно, не могло.
Правящее церковью духовенство было покорно властям, служило им послушным орудием. Были, конечно, отдельные случаи пророческого указания царям пастырями на Правду Божию, но это были только счастливые исключения. Общим же правилом было угодничество, прислужничество властям. Это вошло в нравы духовенства, стало, чуть ли не догматом церкви, как бы безбожно ни вело себя правительство, какие бы злодеяния власть ни творила - духовенство неизменно твердило народу: "Слушайся, подчиняйся, того требует Бог". Власть иногда, самую безбожную , заслоняли Богом .
Говорили: "Всякая власть от Бога". Всякая ли? Как понимать слово "ВЛАСТЬ" - и насилие, и произвол, и деспотизм, и самая дикая тирания? Все они выдают себя за власть. И что же, все они от Бога?
Рабовладельцы имели власть над рабами, помещики-крепостники над крепостными. Что это, власть от Бога? Хозяйка публичного дома имела власть над проданною ей девушкой. Малюта имел власть купаться в крови невинных жертв - и это власть от Бога?
По всей стране каждодневно расстреливают и вешают, и всё это по приказу властей. Палач строит эшафот - и верёвка удавливает осуждённого. Тут давит не палач. Палач такое же орудие казни, как виселица и петля. Удавливает высший палач, тот судья, который выносит смертный приговор. Удавливает тот администратор, который утверждает приговор. Удавливает тот министр, который уставляет всю страну виселицами и который удавливает людей связанных, беззащитных, одиноких, уже обезвреженных. И тем творит не дело правосудия, а проявляет жестокое и гнусное мщение своим противникам.
Как сказать: от Бога такая власть? И петля, и виселица, и палач от Бога и власть, которая напустила их на страну, также от Бога?
Нельзя же кощунственно валить на Бога все преступления, зверства и кровавые расправы правительства.
Когда Апостол говорил, что "власть от Бога", он разумеет не деспотизм и тиранию, их насилие не власть - это извращение власти.
Такой неправедной, насильственной власти не повиновались сами Апостолы.
Когда синедрион требовал от них действий, несогласных с их совестью, запрещал проповедовать Христа, то Пётр и Иоанн им сказали в ответ: "Судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?" (Деяние Ап. 4, 19).
Византийское раболепное духовенство на эти слова Апостолов закрывало глаза. В нем верность правящим властям была сильнее верности Правде Христа.
Где тут было нравственно возрождать общество и государство. Там действовали светские власти. Духовенство отошло в сторону, своё пастырское учительство ограничило частною и личной жизнью человека, но так как христиански воспитанной нравственной личности трудно, почти невозможно слиться с чуждым по духу обществом и общественною жизнью, то стали проповедовать о греховности мipa, о необходимости бегства от шумной и кипучей жизни в пустыню, в затвор.
Явился аскетизм. Святости стали искать в иночестве, одиночестве.
Общество и государство были оставлены без христианского обозрения. Жили и развивались по своим юридическим и экономическим началам, чуждым духу Евангелия.
Евангелию доступ к влиянию на общественные и государственные порядки был запрещен. Творческая сила Евангельской Правды была оскоплена, обескровлена, обескрылена, засушена. Оторванная от жизни церковная власть обречена была вращаться в мipe отвлеченных догматов и сухих богословских споров, стала безжизненною схоластическою принадлежностью к церкви. Стало признаваться главным образом исповедание отвлеченных верований.
О Боге умствовали, но в гущу жизни, в общественный строй, в государственные порядки Бога не вводили.
Создался особый вид АТЕИЗМА .
Атеизм практический, безбожие не ума, а воли; на словах и в мыслях Бог признаётся, но жизнь, деятельность идут так, как будто Бога в мipe и в помине нет.
Как будто Бог только отвлечённое слово - ПУСТОЙ ЗВУК .
Ярким выразителем такого практического АТЕИЗМА , выросшего на церковной почве, был у нас печальной памяти К. ПОБЕДОНОСЦЕВ . Вернее, то направление церковной жизни, которое может быть названо - ПОБЕДОНОСЦЕВЩИНОЙ . Победоносцевщина не порождение Победоносцева. Победоносцев только сильно и выпукло выразил данное течение в церковной жизни.
Победоносцевщина была ранее Победоносцева, осталась и действует после Победоносцева. Это всё та же духовно - оскоплённая византийщина, вытеснившая из церкви и заменившая собою христианство.
Это торжество того страшного духа, который искушал ХРИСТА.
Победоносцевщина, византийщина с ним, с этим страшным духом, а не со Христом.
От Христа в победоносцевской церкви остались только слова, а содержание, понятие в эти СЛОВА влиты иные . Дух привит церкви иной, не христианский.
Христос и Евангелие в победоносцевской церкви не цель, не основная движущая сила, - они средство, орудия - средства к достижению иных, Христу и Евангелию - чуждых целей. Евангелие даже не нужно победоносцевской церкви.
Церковная побеносцевщина так далеко отошла в своём содержании от Евангелия, что Евангелие служит ей живым и ярким укором
С Евангелием победоносцевская церковь только вынуждена мириться Цель и главная задача победоносцевской церкви, синодальной, то же, что и в ПАПИЗМЕ.
Вместо Царства Божия - царство пап, царство правящих монахов, церковных князей. Оторванных внешним аскетизмом, своею монашескою мантиею ото всех, даже самых чистых и светлых радостей мipa.
Правящие монахи, сановники церкви ищут утешения во власти над отвергнутым ими мiром Жадно ими мipoм цепляются за власть
В жертву этой личной власти они приносят все и достоинство церкви, и свободу, и независимость ее, и Евангелие, и Самого Христа.
Но овладев государством, как папизм на Западе, наша Синодальная Победоносцевская церковь идет на службу государству, лишь бы вместе с государством править, держать все в своих руках.
И держать их не нравственным влиянием, не обаянием призыва к Царству Божию, а внешним принуждением, насилием государственной власти У нас нет папизма, но у нас то, что правильно названо "ЦАРЕ-ПАПИЗМ у нас даже в своде законов (1-й том, гл 7,ст 42) Государи названы главою церкви, Главою, даже с большой буквы.
В подлинной церкви, Глава церкви – Христос . В папстве, глава церкви - папа, наместник Христа, а в Синодальной Русской церкви, глава – государь. Дальше в раболепстве церкви перед светской властью идти некуда. Это уже не только царство пап, а царство - пап, состоящих на службе у государства.
Низшее, так называемое белое духовенство, в этом распутстве Синодальной церкви, в предательстве победоносцевщиной Христа неповинно. Или если повинно, то много меньше, как выполнители, но не как вдохновители.
Низшее духовенство в громадной своей массе невежественно, бедно, забыто, ничем не пригрето. Оно сдавлено правящим монашеством в тесных тисках Связано по рукам и ногам Лишено свободы мыслить, свободы слова, свободы действий.
Оно, близко стоящее к массе народа, к самой гуще жизни, видит всю нужду и бесправие РОДИНЫ. Слышит море идущих с низу стонов, захлёбывается народными слезами, задыхается гнётом страшного кошмара, созданного в стране насилием, безбожно правящей власти. И оно бессильно даже сказать о страданиях своей паствы, не имеет возможности крикнуть правящим насильникам: "ОПОМНИТЕСЬ! ОСТАНОВИТЕСЬ!"
Правящее монашество своими холодными бездушными, костлявыми пальцами сжало всю Русскую церковь убило в ней творческий дух, сковало самое Евангелие и продало церковь правящим властям на службу.
Синодально - победоносцевское ведомство сделало Церковь - эту НЕВЕСТУ ХРИСТОВУ наложницей государства (Апокалипсис гл. 17-18).
Нет такого насилия, нет такого преступления, нет такого злодеяния государственной правящей власти, которых бы правящее в церкви монашество не прикрыло бы церковной мантией, не благословило бы, не приложило бы своей руки.
Когда Петр III после уже отречения от престола был задавлен руками приспешников Екатерины и когда Екатерина II перешагнула через труп мужа, вступила на престол, то митрополит Дмитрий Сеченов, приветствуя новую императрицу, говорил ей "Господь возложил на голову твою венец Он знает, как избавить от напастей благочестивых, Он видел перед Собой чистое сердце твое, Он знал непорочные пути твои. Сие чудное воцарение не человеческого ума и силы дело, но Божиих несказанных судеб и Его премудрого Совета. Об этом чуде будут восклицать проповедники, будут писать в книгах историки Будут потомки повествовать чадам своим и прославлять Величие Божие".
Речь этого митрополита Дмитрия Сеченова есть в своем роде катехизис всей практической деятельности Русской Синодальной победоносцевщины, выдаваемой правящим монашеством за православную Христианскую церковь.
Правящие епископы и митрополиты, все Синодальное ведомство, как Дмитрий Сеченов, всякие деяния государственных властей, каковы бы они ни были, всегда выдавали и выдают за проявление "Божиих, несказанных судеб и Его мудрого Совета".
Судя по их действиям, по их речам, по их "пастырским, Синодальным посланиям, можно было бы подумать, что все назначение христианства, все дело возрождения мipa Христом, сводится к поддержанию и укреплению отживающего в России самодержавного строя.
По указанию правящего Русскою церковью монашества, православие тесно слито с самодержавием и потому всё, что идет против самодержавия, всё это, по мнению монашествующих сановников церкви, идёт против церкви и против Бога, и против Христа.
Такое поведение князей церкви есть грубое преступное извращение сущности церкви, низведение великого, мiрового дела возрождения человечества на жалкую роль телохранителя при издыхающем самодержавном строе.
Церковь - не союз истинно русских людей, не местная духовная черносотенная организация.
Церковь Союз м i ровой организации, сверхнациональной, всечеловеческой и надгосударственной. Для церкви никакой из существующих государственных строев не есть законченный, неизменно - отлитый и неприкосновенный. Такой строй есть дело будущего.
Выражаясь языком Евангелия, - это будет держаться не внешним насилием, а внутреннею, общею моральною связью. Строй, где не будет ни хищничества, ни произвола, ни насилия, ни господ, ни рабочих, и где все равно будут, как нести тяготы жизни, так и пользоваться благами ее - Такой строй - задача церкви!
Существующие же государственные строи - и самодержавные и не самодержавные с точки зрения подлинной Христовой Церкви, все никуда не годны. Разница в степени негодности один государственный строй менее, другой более не годен Наш, отживающий, старый строй - самый негодный из всех существующих ныне.
В Христианском мipe, ни в одной христианской стране властью не творится столько самых грубых самых циничных беззаконий, не льется с беспощадною жестокостью столько народной крови, как у нас. И наше правящее церковное монашество все цепляется за эту власть, за этот строй. Все держит церковь в незаконном сожительстве с самодержавием.
Народ великий, Русский народ, народ Богоискатель, стомиллионный пласт труждающихся и обремененных лежит, как Евангельский путник в притче "О Самарянине". Лежит ограбленный, избитый, окровавленный, а духовенство, высшее ПАСТЫРСТВО ЦЕРКВИ, идет мимо. Спешит на службу к правящим и имущим.
Кто поведает вслух мipa горести народные? Кто подымет на свои плечи страдания и муки родной земли? Кто удержит и остановит палачество правящих властей?
Когда император Феодосии в беспощадном гневе на мятежную Антиохию, где были ниспровергнуты царские статуи, послал туда войска для кровавой расправы, прибывших солдат встретил пустынник Македонии. Он остановил при въезде в город военачальника и сказал: "Передайте императору, что он не только император, но и человек, и что как человек он правит над такими же, как и он, людьми, созданными по Образу Божию. Пусть же он остановит такое немилосердное и жестокое истребление подобий Божиих, пусть он подумает, что вместо разбитой каждой статуи, мы всегда можем воспроизвести несколько новых, но что совершенно не в его власти восстановить хотя бы один волос умерщвленных по его приказу жертв". КРОВАВАЯ РАСПРАВА БЫЛА ОТМЕНЕНА.
Иоанн Златоуст, убеждая Антиохийского митрополита Флавиана ехать к императору с представительством за народ, говорил "Одного человека, воодушевленного святой целью, достаточно, чтобы спасти весь народ"
Какой силою обладал бы голос всей церкви, если бы подлинная церковь сказала подлинно церковное слово? Сказало бы и властям, и народу, и революционерам, и реакционерам, сказала бы всей стране.
Это слово было бы голосом общенародной совести. Большим словом Вечной Евангельской Правды к совести страны.
Оно ударило бы по сердцам всех и каждого и пронеслось бы во все углы и сквозь раскаты революций и сквозь грохот расстрелов, как звон колокола, сквозь вой бури и стон вьюги.
Но Синодально - победоносцевское ведомство молчит. Молчит, когда надо говорить, когда надо кричать. Говорит и кричит от лица церкви от лица Христа, и если бы это малодушное, скажу больше - бездушное ведомство только молчало, но оно когда того требуют правящие власти оно тогда говорит и что говорит?
Когда 9-го января 1905 года народ этот громадный и наивный ребенок с иконами и крестами пошел к властям за правдою и справедливостью, тогда в ответ на это была устроена чудовищная бойня, и когда окровавленная груда убитого народа заставила содрогнуться ужасом весь мip, - Синод не прошел молчанием мимо окровавленных тел. Синод подошел к кровавой горе еще не остывших трупов, остановился перед ними и в своем "пастырском" послании ударил по убитым грубою черною клеветою, будто пошедшие искать СПРАВЕДЛИВОСТИ были подкуплены японскими деньгами.
Перед страшной гекатакомбою, какой уже давно не запомнит мир, из уст святейшего Синода ни слова упрека палачам, ни вздоха сожаления к жертвам, - одна клевета! Заведомая, сознательная клевета и клевета за подписью Синода, от лица якобы всей церкви.
Такую церковь совесть моя не принимает. Я верую во Единую, Святую, Соборную, Апостольскую церковь. Но раболепное монашеское, византийское, бездушную победоносцевщину под видом православия я отметаю всем моим разумением и всею крепостью сил.
Верую, что ПРАВДА ХРИСТОВА всё осилит, и что как Русская церковь, так и Русский народ будут свободны и будут свободно строить на своей Родине Царство Божие.
Верую в это и потому в близкой дали чаю ВОСКРЕСЕНИЯ РОССИИ и жизни грядущего НОВОГО ВЕКА .
АМИНЬ. Да будет так!
Священник Григорий ПЕТРОВ